я погребая па кладбищах в гробах, обращали лицом к востоку, согласно древнему обычаю и учению Православной Церкви, и чтобы благочинные наблюдали 8а исполнением сего, а в случаях отступления доносили бы Его Высокопреосвященству (см. подр. Волын. В. В. 1897, 12-13; см. также Лит. Е. В. 1891, 25-26). • За места для погребения на столичных кладбищах хотя и взимается установленная плата, но крестьяне, дворовые люди, мастеровые, работники и фабричные, все снискивающие себе пропитание поденною работою, служащие и отставные нижние чины, нижние служители казенных мест и бедные служащие и отставные чиновники, не исключая и семейства их, освобождаются от всякой платы за места па кладбищах (Извлеч. из Отч. Г. Обер-Прокурора Св. Стнода 1844 г., 53 стр.; Обозр. узак., 234 стр.). • Относительно погребения умерших в С.-Петербурге и на С.-Петербугскйх кладбищах постановлены особые правила (см. указ С.- Петерб. Дух. Коне, от 27 нояб. 1867 г. и изд. в 1871 г. прав, об устр. кладбищ в С.-Петербуге). — В губфрниях Царства Польского действуют (см. Уст. Врач., 2 прим. к 704 ст.) особые правила, утвержденный Советом Управления Царства Польского от 31 мая 1846 г. о погребении умерших, содержания в себе и некоторые постановления относительно устройства и содержания кладбищ и помещенные в 38 томе Дневника Законов (см. Холм.-Варш. Е. В. 1897, 16).-Особые правила о выдаче свидетельств на погребение умерших в Варшаве см. в Уст! Врач., 731-739 ст.). • Закона, запрещающего хоронить православных на лютеранском кладбище, нет (Ц. Вед. 1896, 3; сн. 2 прим. на 1345 стр.). • Нигде пет указаний на право приходского священника обращать в свою пользу холст, коим покрывается гроб умершего и при посредстве коего гроб опускается в могилу, и потому подобный вещи, во избежание раздора в причте, приличнее обращать в доход церкви (см. Д. Вед. 1897, 45; сн. выше, 1 прим. к 951 стр.). • Существует обычай устроять в память усопшего после его погребения похоронный обед. Этот обед обыкновенно предваряется литиею об усопшем и вкушением колива (кутни), оканчивается вкушфнием киселя с молокомъ (коровьим, а в постные дни так называемым миндальным) и так называемою заупокойного чашею с пением заупокойных стихов (см. Ц. В. 1896, 27). Вкушение указанных снедей и питий имеет связь с молитвою об отшедшей душе и служить символами этой молитвы. Вкушение колива с сладкою сытою выражает молитвенное пожелание усопшему вечной сладости блаженной жизни (см. также ниже, 1373 стр...); кисель с молоком (в виду свойственного еще древним христианам воззрения на смерть, как на рождение, почему ими и назывался день смерти днем рождения) напоминает нам о своего рода младенчестве новопреставленной души и располагает нас к молитве о благополучном духовном росте и развитии её в загробной жизни. Все это придает похоронным обедам религиозный характер, и обычай устроения таких обедов заслуживает одобрения. К глубокому сожалению, иногда участвующее в этих трапезах ведут себя крайне непристойно, обременяясь снедями и горячительными напитками до такой степени, что поминальная трапеза уподобляется языческой тризне (см. подр. Душ. Чт. 1885 г., 3 ч., 338-343 стр.; Ц. В. 1900, 40). Благоразумными мерами не допускать и устранять на поминальных обедах все непристойное и оскорбительное для памяти усопшего есть долг не только пастырей Церкви, но и всех тех, кому дорога память почившего. • Присутствие православного священника при погребении еврея, в виду могущего произойти соблазна, неблаговидно, и участие в поминальной трапезе по умер-шфм, предосудительно (Ц. Вед. 1904, 45). • На западе в некоторых местах уже практикуется, вместо погребения в земле, обжигание тел умерших в специально приспособленных для того зданиях, называемых крематориями (печами для сожжения трупов). В последнее время и у нас некоторые желали бы ввести замену предания тел усопших земле обжиганием, настаивая на необходимости этого будто бы в целях санитарио-гигиенических. Но с православно-богословской точки зрения такая замена не признается допустимой. Правда, в наших священных книгах нет запрещения сожигать трупов, но зато имеются известные положительные и повелительный указания христианского веро-учения на иной и единственно допустимый способ погребения тел-это предание их земле (см. Быт. 3, 19. Тоан. 5, 28. Ме. 27, 59-бо). Этот способ погребения, принятый св. Церковью с самого начала её существования и освящаемый его особым чинопоследо-ванием, стоит в связи со всем христианским мировоззрением и с самого его сущ-ностию-верой в воскресение умерших. По силе этой веры погребение в земле есть изображение временного усыпления умершего, для которого могила в недрах земли и есть естественное ложе упокоения и который поэтому и называется св. Церковью "усопшим" (а по мирскому — "нокойникомъ") до воскресения. И если предание земле тел усопших вселяет и укрепляет христианскую веру в воскресение, то сожжение умерших легко роднятся с антихристианским ученьем о небытии (см. подр. Ц. В. 1900, 40, 1902, 7; Ц. Вед1903, 2, 1909, 22, 1910, 29). По мысли Высокопр. Амвросия, архиеп. Харьковского, сожжение усопшего тела христианина есть по меньшей мере своеволие, противное воле Божией, которая иногда являет себя в нетлении телес святых и чудодействиях чрез их останки. Скольких сокровищ веры и сосудов благодати лишилась бы Православная Церковь и наша русская земля, если бы из христианской древности мог быть введен обычай сожигать тела усопших! И как нельзя между