преимущественно причащался св. Таин). С отменным усиехом пройдя свой «великий искус в послушании» и своим смирением, кротостью, безирекословным нослушанием и в то же время глубоким просвещением и мудрой во всех словах и действиях рассудительностью заслужил себе великую любовь и искреннее уважение всей братии обители, св. иослушник 13 авг. 1786 г. принял пострижение, с именем Серафима (что значить — "пламенный"), данным ему без его выбора и ведома, а в октябре того же года был поставлен в сан иеродиакона. Ограждаемый смнрением, он восходил «от силы в силу» в духовной жизни, усугубляя свои подвиги. Как иеродиакон, он все дни, с утра до вечера, проводил в обители, совершая церковные службы, исполняя монастырская правила и послушания, а вечером уединялся в пустыне и, проводя ночь в своей лесной келлии в богомыслии и молитве, утром возвращался в обитель для исполнения своих обязанностей. Укрепляемый Госиодом, он не чувствовал утомления, почти не нуждался в отдыхе, часто забывал о пище и питье; ложась спать, жалел, что человек не может, как Ангел, непрестанно, без перерыва, служить Богу; на воскресения и большиф праздники он всегда все ночи проводил в молитве, совершенно забывая о сне. С особенным благоговением и со страхом Божиим совершая литургию, он не только верующим сердцем, но и воочию видел Ангелов, сослужащих и сославословящех вместе с верными ирод престолом Госиодним. Удостоен он был однажды, во время литургии в Великий четверток, видеть «телесными очами» Самого Спасителя, после чего около трех часов простоял неподвижно, то разгораясь лицом, то бледнея. В 1793 г. 2 сентября он был рукоположен в сан иеромонаха и с вящшею ревностью и усугубленной любовию продолжал подвизаться в духовной жизни. Но вот, его более не удовлетворяет, сам по себе для других тяжкий, подвиг иноческой жизни: молитва, пост, послушание, нестяжательность. В нем раскрывается жажда высших и высших подвигов, нодготов-лением к которым служили его предшествующая уединения в иустыне и возлагаемые им на себя добровольные иноческие подвиги. С благословенья настоятеля обители, он обрекает себя на отшельнический подвиг пустынножителя-этот особый подвиг избранников Божиих, иредназначенных Господом для особых, чрезвычайных служение, этот путь, в особенности тяжелый, тернистый, преисполненный страшных духовных опасностей и в то же время служащий одной из высоких ступеней восхожденья человека к Богу. Покинув (20 нояб. 1794 г.) монастырское общежитие, св. отшельник поселился в так называемой "дальней иустыне" (находившейся в 5 вер. от обители, в глухом дремучем сосновом лесу), в одинокой келлии, устроив около неё огород, а потом и пчельник. Лишь накануне воскресных и праздничных дней он приходил в обитель и приобщался там св. Таин. Сначала он питался в своей пустыне хлебом, ириносимы, им на целую неделю только по воскресеньям из обители, потом ограничивался одними вырощенными им самим овощами, наконец, он дошел до неимоверного воздержания: около 3 лет питался лишь отваром из травы снити, которую летом собирал и сушил на весь год. Зимою он иногда удручал свое тело морозом; летом, обрабатывая свой огород, удобряемый мхом, он часто обнажался до пояса, и множество насекомых жалили его; тело его опухало и покрывалось запекшеюсь кровью, а он терпеливо переносил все это. Проводя время в совер-гаенном уединении, он непрестанно упражнялся в молитве, псалмо-пении, богомыслии, чтеньи слова Божья и трудился В огороде, на пасеке, в лесу. Достигнутая им степень духовного совершенства была так высока, что даже звери повиновались ему. Не раз видали его кормящим громадного медведя, который, но его слову, отходил в чащу 2-216