никнутой любовию Христовою. Личные сношения пастыря со своим духовным сыном или духовною дщерью, ознакомление с их настроением и нуждами, окружающая обстоятельства-дадут живое практическое содержание этому голосу. ИИри добром сердечном расположена пастыря к болящему сам собою польется язык научения, который придаст силы и бодрости душе, поражаемой скорбями в дни болезней те-лесных. Само собою понятно, что утешение или вообще наставление болящему должно предлагаться со стороны пастыря в форме простой, дружеской или отеческой беседы. Торжественный, величавый и официальный тон здесь не у места; простая беседа у постели больного не то же, что проповедь, говоримая с церковной каеедры, пред большим собранием, и наперед заготовленная. Начав с кратких расспросов о болезни, её происхождении и характере, пастырь может навести речь на душевное состояние болящего и спросить его о том, как он переносит свои страдания, что думает, и чем занят, лежа на одре болезни. И вот от этого простого и естественного начала беседа незаметно может переходить к тому, что в данном случае, по сознанию пастыря, наиболее необходимо для доброго религиозно-нравственного воздействия на болящего. При такой простой сочувственной беседе болящий раскроет свою дугау, и своею откровенностью укажет пастырю те пункты, на которые он должен обратить свое внимание, и те стороны, на которые он должен направлять свое слово). Не может и не должен быть чужд пастырь Церкви и делу внешнего призрения больного. Христианская любовь должна побудить его, как. отца и брата своих пасомых, предложить страдальцу все, чем он располагает, к облегчению его бедствия, и показать на деле свое сочувствие2). Наконец, может пастырь оказать и врачебную помощь больному. Как человек образованный, он располагает большим знанием и большими средствами для борьбы с нашими телесными болезнями, чем большинство нашего сельского народонаселения, вверенного его духовному руководству. Пе вторгаясь в чужую область, он может, на основании известнагр ему опыта, дать полезный гигиенический совет, может указать те простые меры и лекарства, какими можно воспользоваться в деревенском быту для скорой помощи больному. ) Конечно, при этом, если позволяют обстоятельства, пастырю необходимо заранее обдумывать тот путь, каким будет ведена им беседа с больным, приняв во внимание образование, воззрения, душевное настроение как самого больного, так и окру-жаующих его. Весьма мучительно в замешательстве сидеть у постели больного и не иметь возможности начать разговор с чего-нибудь подходящего или приличного случаю. Приготовление, конечно, не может входить в подробности, ограничиваясь лишь общим планом предстоящей беседы. Весьма важно для последующей деятельности прибегать к самонаблюдению, и после посещения больных тщательно разбирать свое поведение при этом: так ли обходился с больным, как следовало, сообразно ли его состоянию вел беседу с ним и т. л. (Ц. Вед. 1905, 2). Само собою разумеется, что беседа пастыря с болящим не может быть продолжительна. Для больного беседа более или менее длинная может быть утомительною. Во внимание к состоянию больного, благоразумие пастыря предписывает ему сокращать время своей беседы с болящим, чтобы долгим раз-глаголь ствием не утомить его. Если он видит нужду и побуждение заявить более свою пастырскую попечительность о нравственном состоянии болящего, он может другой раз посетить его для вторичной беседы с ним, пожалуй и третий, но не стараться исчерпать и предложить ему зараз все, что может служить к его успокоению и назиданию. Для могущих читать и имеющих силы он может рекомендовать доброе чтение, которое может занять душу и дать ей назидание, соответственное её состоянию и запросам. В особенности люди, одержимые долговрфменною болезнию, скучают и тоскуют от своего тяжелого бездеятельного положения; доброе чтение для них великое утешение. Наполняя время, оно отвлекает их внимание от тяжелых мыслей и чувств, возбуждаемых болезнию, и дает душе пищу, ее укрепляющую. 9) Он может чрез близких ему или больному лицу послать что-либо необходимо требующееся для больного, если то есть у него в доме под рукою. Но главным образом других, ему известных, благотворителей он может располагать к помощи больному и к облегчению его положения; другим, имеющим возможность сделать нечто доброе для больного, он может указывать на его нужды, и при содействии других облегчать тяжелое положение, выпавшее на его долю. Впрочем было бы только желание и усердие помочь болящему. И без указаний со стороны, оно найдет средства и пути для оказания больному того пособия, в каком он нуждается. Наша сантиментальная гуманность поставляет правилом по возможности удалять от больного мысль о смерти и убаюкивать его ложными надеждами даже тогда, когда его положение представляется бевнадежным. Сами пастыри нередко ду